ГЛАВА 16
Судья и бродяга
Александр Семёнович Верещагин не любил свою работу мирового судьи, в обязанности которого входили и уголовные дела, если за них предусматривались небольшие сроки заключения. На эту должность он вынужден был согласиться, поскольку другой работы для юриста в Данилове не было. Он старался быть справедливым, но это не всегда получалось, иногда доказательств не хватало, или они были недостоверными. Это случалось из-за отсутствия профессиональных следователей. С мая 1917 года, когда в городе произошли массовые беспорядки, и народ разгромил полицейский участок, полиции или милиции в Данилове практически не существовало. Добровольцам в народной милиции быстро всё надоело, и они больше не охраняли общественный порядок. В суде по штату работали три пристава, и теперь им приходилось выполнять функции следователей, они же исполняли решения суда.
В один из августовских дней Верещагин сидел в своём кабинете, в тихой обстановке, только слышно было стук печатной машинки за стеной, это сестра Антонина перепечатывала рукописные решения и постановления. Судья устал писать бумаги и посмотрел в окно, где светило жаркое солнце, и мимо проходили легко одетые люди. Неожиданно, без стука, в кабинет заглянул пристав и сообщил, что в суд доставили связанного мужика жители Данилова. Судья вышел в коридор и там увидел двух парней, державших связанного человека. В полумраке коридора Верещагин их не разглядел.
– Господин судья, этот негодяй чуть не убил нашу бабушку, – взволнованно говорил один из парней.
– Ведите его в следственную комнату, – распорядился Верещагин, а приставу велел провести расследование. Сам он продолжил работать с документами по другим судебным делам. К концу рабочего дня (он заканчивался в 18 часов) пристав доложил о результатах расследования и положил протокол на стол судьи. Там было написано следующее:
«Гражданин Власюк Олег Фадеевич, приехавший из западной Украины, бродяжничал в Данилове, ночевал на улице и где придётся. Из дома, с Украины, он был вынужден бежать в связи с войной. В Данилове он попрошайничал и воровал, чтобы не умереть с голоду. Сей день, 26 августа, он пытался проникнуть в дом № 34 по улице Костромской, но там была бабушка Самойлова Настасья, которая вступила в борьбу с бандитом. Об этом подтверждают свидетели Самойлов и Герасимов».
Верещагин прочитал бумагу, составленную малограмотным приставом, и спросил его:
– Бабушка пострадала или нет? Он её избил?
– Нет, наоборот, она стукнула бандита по голове скалкой. Он потерял сознание, потом парни его связали и притащили сюда.
– А он что говорит? Ладно, веди его сюда, я сам с ним разберусь, – приказал судья.
В кабинет судьи пристав втолкнул чумазого, заросшего бородой человека, со связанными руками. «Да уж, такого немудрено испугаться, если он войдёт в дом», – подумал Александр Семёнович. Оборванец смотрел на судью голодным, измученным взглядом. Он был одет в старый пиджак без пуговиц, прожжённый с одного боку и подвязанный верёвочкой, а штаны были рваные во многих местах. Его пальцы ног торчали из тряпок, которыми он перевязал ступни, вместо обуви. Верещагину ничего в голову не приходило, как спросить: «Ты давно ел?»
– Давно, со вчерашнего дня, – ответил мужик с украинским акцентом, – и то вчера добрые люди дали только маленький кусок хлеба.
|
|
